Пьеро Манара: «Больше всего я люблю сидеть за чертежным столом и выводить линии».
DR
Студия дизайна интерьера «Казаманара» (Casamanara), обосновавшаяся в Монако тринадцать лет назад, предлагает своим клиентам работы, сочетающие в себе аутентичность и современность.
Pеклама
Прогуливаясь возле Ларвотто, в двух шагах от отеля Le Meridien, вы могли заметить студию дизайна «Казаманара»; ее основатель Пьеро Манара (Piero Manara) вместе со своей сестрой, Деблой Берже (Debla Berger) с 2009 года находит верные пути к сердцам клиентов из Монако.
Эта семейная история началась задолго до того, как Пьеро обосновался в Княжестве. «По происхождению я итальянец, родом из Милана. Я из семьи строителей — людей, которые преобразовывали материю. Архитектура всегда была моей страстью, часть моей учебы прошла в Париже, где я изучал интерьерную архитектуру. Это научило меня работать с пространством, нуждающимся в обновлении, творить, учитывая соотношения тела и пространства. Это меня интересовало больше, чем что-то строить», — говорит Пьеро Манара.
Кстати, именно сразу после учебы в столице молодой дизайнер интерьеров отправился в свое первое приключение…в Нью-Йорк! Студия, которую сначала он окрестил «Прекрасный современный мир» (“Beautiful Modern World”) успела обзавестись филиалом в Монако и просуществовала целых 17 лет, прежде чем закрыть свои двери.
«Занимаясь двумя студиями, было сложно поддерживать тесное взаимодействие с клиентами», — объясняет дизайнер. Это был хороший повод вернуться к чему-то более семейному и поменять название компании на «Казаманара»: «Первая фирма, которую создал мой прадед, кстати, называлась Каваманара (Cavamanara)», — подчеркивает Пьеро.
Камерность никоим образом не мешает студии браться за масштабные проекты, такие как верхняя часть здания «Роккабелла» в Монако, или другие проекты в разных уголках мира. Это возможно, в частности, благодаря филиалу в Гонконге, которым управляет один из близких друзей дизайнера.
Я до сих пор рисую все от руки, графитовым карандашом
Борьба с вездесущей цифрой
Пьеро Манара ценит не только близость Монако к Италии и его собственным корням, но, прежде всего, заказчиков из Княжества: «Это требовательные клиенты с интересными проектами. Мы занимаемся как новым строительством, так и ремонтом. Монако – это и база для всей Европы: у нас регулярно бывают проекты в Париже или Лондоне… Также очень интересно работать с мастерами, предпринимателями, людьми, которые из поколения в поколение занимаются своим делом, потому что это их страсть, и достигают совершенно невероятного мастерства. Здесь меньше думают о «бизнесе», чем в США».
Пьеро Манара не предлагает выбирать позиции в каталоге и активно борется со стандартизацией: «В Монако гораздо больше работ, сделанных вручную с последующей доработкой, пересмотром, проверкой, заменой и своего рода несовершенствами, которые делают вещи более живыми и более притягательными. В мире глобализации, где вещи заказывают на другом конце света, потому что так они обходятся немного дешевле, для меня интереснее быть здесь и поддерживать местных мастеров».
Манара далек от того, чтобы заниматься калькированием или поддаваться соблазнам цифровизации: «Я до сих пор все рисую от руки графитовым карандашом. Кстати, многим клиентам как раз нравится на это смотреть. Затем студия делает, что нужно, с помощью компьютерных программ. Так что мы можем себе позволить эту низкотехнологичную, аналоговую и человеческую сторону, в то же время зная, как делать виртуальные презентации. Это то, что нас и отличает,» — добавляет Пьеро.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Эмиль Умбер и Кристоф Пуайе: дизайн-бюро из Монако покоряет мир архитектуры
Делать то, что имеет смысл
Работа вручную и её аутентичность привлекает не только клиентов. Для Пьеро это сама суть его труда: «Больше всего я люблю сидеть за чертежным столом и выводить линии… И если я могу оказаться на объекте, переговорить со строителями, объяснить, что я задумал, что согласовал с клиентом, то это и есть лучшая часть работы. (…) Создавать на компьютере одни синтетические картинки — это отдавать свой труд на заклание искусственному интеллекту будущего. Эту интеллектуальную работу вручную необходимо сохранить».
Интеллектуальная работа отличается стремлением не следовать инструкциям слепо, а предлагать продуманные интерьеры, соответствующие принципам устойчивого развития. «Мы делаем так, чтобы был смысл. Мы стараемся не потреблять и не производить бездумно. Каждый проект — это чистый лист, чтобы протестировать новые отделки, новые материалы, даже если сегодня зачастую вас просят делать одно и то же», — объясняет Пьеро.
Иногда ему даже приходится убеждать клиента полностью поменять свое мнение: «Нам посчастливилось работать над прекрасным проектом в одном из зданий в «Петит Африк» (Petite Afrique). То, что мы предложили клиенту, совершенно отличалось от того, что он хотел изначально, но мы объяснили, откуда взялось это здание, что вдохновило архитектора спроектировать его таким, какое оно есть, в послевоенном американском стиле, на калифорнийский манер. Мы вписались в архитектуру здания и создали проект интерьера, логика которого сегодня кажется очевидной и вневременной. Это не значит, что мы обращены к прошлому: мы просто не идем против того, что существует. Иногда интересно создавать напряженность, но она не обязательно сохраняется с течением времени».
Получив двойную степень магистра в области городского планирования и архитектуры, Пьеро теперь надеется участвовать в новых крупномасштабных проектах, «отвечающих на все вызовы, которые ставит перед нами XXI век», такие как проблемы окружающей среды. Всегда с одним и тем же девизом: делать то, что имеет смысл.